Красный. Слишком много красного. Он был повсюду - пульсирующий кровавый цвет. Цвет аварийной лампы. В такт её частым вспышкам плаксиво надрывалась тревожная сирена - застывшая на высокой ноте предсмертная ария для гибнувшего в стремительном пике дирижабля. Смерть. Почему на её пороге мои спутанные мысли полнились настолько высокопарными сравнениями? Чёрт его знает. Может потому что в этот раз всё было взаправду? Мне столько раз удавалось избегать губительной хватки этой старухи с косой, что в конце концов я оказался попросту не готов к встрече с ней, ставшей теперь уже точно последней. Красный свет продолжал заливать мне глаза. Приложив усилия и сфокусировав взгляд, я внезапно увидел перед собой...себя. Своё нечёткое отражение в осколках разбитого зеркала. Зрелище было так себе. Испещрённая свежими ранами морда, окровавленная пасть, вываленный язык. Опустив взгляд ниже я сумел разглядеть причину такого моего состояния. Рукоять ножа, торчавшую из моей груди, сжимаемую чьей-то лапой. Нет, не чьей-то, а моей собственной. Я просто не сразу её признал. Серая шерсть, обильно пропитавшаяся кровью, в этом свете выглядела абсолютно чёрной. Лапа продолжала сопротивляться. Вцепившись мёртвой хваткой в нож, она пыталась неловко вытащить его. Происходило это медленно, слишком медленно. Я даже успел устать следить за ней, прежде чем острая сталь не дёрнулась на пару миллиметров. Это движение тут же отозвалось хриплым кашлем, родившемся в моих и без того изъеденных туберкулёзом лёгких. Запрокинув голову я внезапно смог разглядеть ещё одно лицо. В этот раз точно принадлежавшее не мне. Тёмные волосы, кошачьи уши - это была мисс Льюис. Та самая зверолюдка, по чьей вине я сейчас был здесь. Жаль что мне удалось догнать её так поздно. А за спиной девушки маячила ещё одна фигура. И не смотря на свой маленький рост, почему-то именно она остервенело выкручивала штурвал, надеясь уберечь дирижабль от крушения. Но почему-то мне слабо верилось в её успех. Вот мои глаза полоснула очередная вспышка аварийной лампы, оставляя после себя один только чёрный цвет. Кажется моё сознание всё же не выдержало и предпочло заблаговременно ухнуть в  бездну забытья, чтобы остаться там навсегда.
— ...ржись блять!
Прорвался напоследок истошный вопль карлицы. Но вот кому она кричала - мне, Леоне или может быть дирижаблю - узнать было уже невозможно.

Несколькими неделями ранее.

      Красный. Красный всегда приносил ей удачу. По крайней мере Аделаида в это верила. Поэтому, глубоко затянувшись горьким табачным дымом, уверенно двинула несколько фишек из грубо спрессованного металла на красное деление. За её спиной тут же раздался чей-то издевательский смешок.
— Хули весёлого тут увидел, дылда?! - зло прошипела карлица, даже не оборачиваясь. Всё внимание пиратки сейчас было приковано к игре. На этот раз ей точно должно повезти - красный всегда приносит удачу. Приняв ставку, ведущий забросил затёртые до блеска игральные кости в кружку и принялся споро трясти ею. Старое дерево звонко отзывалось, ударяясь изнутри о стенки. И каждый их удар совпадал с новым ударом сердца Аделаиды, предвкушавшей скорый выигрыш. Вот ведущий выбросил кости на доску. Даже не глянув на результат, опау тут же потянулась к своим деньгам.
— Чёрный, - внезапно объявил ведущий — Ставка проиграла.
Издевательский смех за спиной пиратки перерос уже в истеричный.
— Это... это же надо...деся...десять раз подряд ставить на...на красный! - не мог успокоиться человек — Какая же ты тупая!
Ведущий довольно ухмылялся, молчаливо соглашаясь со своим товарищем, сгребая с игральной доски монеты карлицы. Проводив их взглядом, пиратка поднялась с земли. Чтобы в следующее мгновение выхватить свой пистоль. Грянувший выстрел прервал дикий хохот человека. Агонизирующе завыв от нестерпимой боли, тот рухнул, обжимая ладонями измочаленное мясо на уровне колена. Всё что было ниже оказалось оторвано тяжёлой пулей.
— Я блять тебя спросила, хули тут весёлого, гартак вонючий?!
Плюнув в рожу умирающему дылде, Аделаида перевела дуло пистоля на ведущего.
— Теперь ты. Живо выложил все мои деньги!
Нервно сглотнув, человек достал то что сегодня проиграла карлица.
— Я блять сказала все! - когтистый палец выжал слабину спускового крючка. К уже выложенным монетам добавилось оставшееся содержимое кошеля.
— А теперь уёбывай нахуй!
Уже через пару секунд дылда исчез за ближайшим поворотом, теряясь в хитросплетении трущоб. Рассовав золото по карманам халата, Аделаида в последний раз пнула по лицу уже умершего весельчака и отправилась по своим делам. После такой удачной игры ей надо было выпить.

      Красный. На вкус красный был хуже помоев. Поэтому стоил так дёшево. Это была одна из причин, по которой пиратка пила только его - когнак. Вторая причина заключалась в убойности этого пойла. Всего пара глотков по ощущениям были схожи с сильным ударом кованным сапогом прямо в мозг. Опрокинув в себя очередную стопку, Аделаида долго жмурилась и потирала виски. После чего утробно рыгнула и хлопнула ладонью по барной стойке, привлекая к себе внимание.
— Ещё... - потребовала опау, выкладывая всего медяк. Бармен беспрекословно подлил ей когнака, не убирая при этом бутылку слишком далеко. Логика человека была довольно проста - пьющая последние несколько часов карлица вот-вот должна была свалиться замертво, скорее всего даже не фигурально, так что мужчина уже заранее считал всё её имущество собственным. Уж от тела избавиться не составит труда, особенно такого крохотного. Но, вопреки задумкам бармена, допившая когнак опау махнула ему лапой и всё же сумела спуститься с высокого стула, нетвёрдой походкой направившись к выходу из загаженного бара, умудряясь при этом как-то держаться на ногах. Проводив её взглядом, человек разочарованно рыкнул себе под нос. Сегодня был явно не его день.

      Красный. Красный порой бывает очень трудно заметить даже в кромешной тьме. Особенно когда глаза залиты поганым алкоголем. Именно поэтому бредущая по узким переулкам Аделаида поняла что была тут не одна только тогда, когда её окликнули. Из темноты впереди неё вышло несколько фигур. Очень маленьких фигур. Таких же опау, как и она сама. Стоящий впереди всех невообразимо толстый карлик поправил рваную шинель, накинутую на его плечи. В его гнилых зубах тлела сигарета. Именно она освещала его морду красным.
— Так значит это ты решила, что можешь срать мне в кашу. - процедил жирдяй, изучая заплывшими глазками пьяную пиратку.
Аделаида скривилась. Вид "родственников" всегда вызывал у неё отвращение.
— А ты кто блять вообще такой?
— Я тот, кого ты сегодня ограбила.
Пусть и не сразу, но карлица сумела вспомнить случившееся днём и сложить два плюс два.
— Так это были твои выблядки? Ну извини. Знала бы, пристрелила бы и второго, чтобы он больше не любовался твоей рожей.
— Ты не поняла, на этих шнырей мне насрать. Ты украла мои деньги! - в голосе карлика клокотала злоба.
— Ещё раз назовёшь мои деньги своими, я и тебе мозги вышибу. - зло прошипела опау.
За спиной главаря зазвучало возмущённое роптание.
— Ша! - прервал своих ребят толстяк, после чего вновь обратился к Аделаиде — Я пришёл сюда не для того чтобы уговаривать тебя вернуть украденное. Я заберу всё до последней монеты.
— Ну блять давай попробуй. - сплюнув под ноги, карлица нащупала заткнутую за пояс заточку.

      Красный. Слишком много красного. Он был повсюду... На земле, кирпичных стенах переулка. На ней самой. Сдавленно застонав от боли, пиратка в последний раз вонзила грубое лезвие заточки в глазницу жирного карлика да так и осталась сидеть на нём сверху. Вот только это был совсем не конец. В этой безумной потасовке одному из прихвостней опау удалось сбежать. Тогда Аделаида не заметила этого, она была слишком занята. Но сейчас... Сейчас по трущобам уже разносился топот множества коротких ног и грубые рыкающие возгласы. Трус возвращался. И возвращался он не один. А карлице и без того крепко досталось: разбитый нос; сломанная лапа; засаженный под рёбра острый тесак, вспоровший ей бок. Выбор у пиратки был невелик. Быть растерзанной здесь же или бежать. И она побежала. Прижимая взмокший от крови рукав халата к ране, опау на ватных ногах поспешила прочь, оставляя за собой длинный красный след.

      Красный. Красный сменялся чёрным. А чёрный это плохо. Чёрный - это смерть. Каждый раз когда мир вокруг Аделаиды замазывался чёрным цветом, сужаясь до состояния крохотной точки, она всё же находила в себе силы оставаться в сознании. И продолжать идти дальше. Грязные и вонючие трущобы остались за спиной, с каждым шагом пиратка была всё ближе к воздушному порту. Там был пришвартован её дирижабль. Её «Патриция». Но чуйка подсказывала карлице, что до туда она не дойдёт. Она просто истечёт кровью на этих улицах, как свинья. Решение этой проблемы нашлось довольно быстро. Прямо перед глазами Аделаиды маячила вывеска какой-то ночлежки. Не раздумывая опау свернула к ней, с трудом открыв дверь и перевалившись через порог. Внутри её встретил длинный коридор, уходящий куда-то в темноту, по обеим сторонам которого расположились жилые комнаты. В таких местах обычно пребывали те, кто не мог позволить себе остановиться в дорогой гостинице или постоялом дворе. Прижавшись к стене, оставляя на ней красные отпечатки, пиратка кое как доковыляла до ближайшей двери и принялась барабанить в неё рукоятью пистоля, требуя открыть ей. Сегодня у случайного дылды будет та ещё ночка...