- Эх... - Ноа вздыхает.

Эх.

Нечасто её заносило настолько далеко от привычных обжитых земель. Однако, к ней в руки попали интереснейшие грибные образцы с острова Баун - и что ещё интереснее, образцы эти были собраны на свободной от Туманов территории. Личный визит даже в такие дальние дали обошёлся бы ей дешевле, чем отсыпать золота наёмникам, которые, к тому же, поголовно всё больше привыкли саблями махать да стрелять чуть что. А тут другое нужно. Тонкое понимание того, с чем собираешься иметь дело.

Компетенции не те.
Эх.

И Ноа отправилась сама. Как оказалось, приплыть на Баун проще, чем оттуда уплыть. "Следующий корабль только через три дня" - развели руками на пристани. И куковать бы подающему надежды алхимику на этом отшибе жизни лишних пол недели, но корабль подошёл к причалу на следующее утро.
Не тот, который был обещан - но так тоже сойдёт. Уболтать любезного капитана на то, чтоб на борт взяли этого самого подающего надежды алхимика оказалось на удивление просто, и Ноа быстро поняла почему.

Вернее, не поняла. Но корабль явно был не простой. Не пиратский, конечно; но и не простое мирное торговое судно. Из окна своей комнаты на втором этаже портовой таверны Ноа видела, как под покровом ночи команда что-то грузит на судно.

Это, однако, не её дело, верно? Капитан любезно принял её за плату не скромную, но честную, а большего Ноа и желать не могла.
И всё же...

И всё же ей было тревожно. Тревожно достаточно, чтобы ночью подняться на палубу и бездумно всматриваться в бескрайние синие дали, расстилавшиеся за бортом. Что тревожило её? Загадочный груз ли? То, как далеко она от дома? Лицо капитана, иногда утопающее в недобрых чёрных тенях? А может быть то, что Ноа не видела, но знала и отчётливо чувствовала - бескрайняя синева перед ней обманчива и там, куда она смотрит, на самом деле клубится загадочный и непостижимый Туман?

Быть может, не стоило ей так усердно вглядываться в загадочную даль. Быть может, не было никаких поводов для тревоги, и ей просто стоило пойти спать. У неё полно времени - корабль прибудет к месту назначения только послезавтрашним утром.

И всё же...

- Эх, - вздыхает Ноа, вторя своим мыслям.

Капитан ступал тихо, как может ступать по своему судну только полноправный его хозяин. Внезапное появление синекожего мужчины, однако, не застало её врасплох - бывший, казалось бы, одной из причин её беспокойства, со своим появлением он - парадоксально - принёс искру успокоения. Да и комплимента его Ноа не упустила, хотя и отреагировала на него весьма сдержанно вздрогнувшими уголками губ.

- Доброй ночи, капитан, - девушка подняла взгляд на капитана Фальдента. Брови поднялись чуть удивлённо, но в конце концов она ответила ему дружелюбной улыбкой, - Ничего особенного, просто...

Команда "Безымянной надежды" была необычайно разношёрстной, но, вне всяких сомнений, капитан выделялся в ней более прочих. Разглядывая его сейчас, вблизи, Ноа могла предположить, что он был бы персоной заметной, даже не затронь его влияние Туманов. Необычайно высокий, длинноволосый и почти безукоризненно красивый, будто со страниц дамского романа сошедший, на палубе своего корабля он держался не просто как капитан, но как самый настоящий король. И пускай лицо его могло искажаться той мрачной гримасой, что вызывала у Ноа беспокойство, в остальное время он совершенно не производил впечатление опасности.

- Меня не так часто заносит настолько далеко от дома, - честно признаётся девушка, - А это и вовсе было моё первое самостоятельное путешествие туда, куда не доехать на поезде. Да и пришлось понервничать, когда я чуть не застряла на Бауне... Вы оказались прямо таки моим спасением, капитан!

К тому же, у капитана Фальдента есть рога. Рога - изменение не такое уж и редкое, но свой отпечаток на жизнь накладывающее. Кто-то не может носить шляпки, кто-то не может спать на боку. Словом, Ноа с детства испытывала интерес и заведомую приязнь к тем, кого Туманы, как и её саму, одарили рогами.

- У вас всё, должно быть, совсем по-другому? - спрашивает Ноа, чуть склоняя рогатую голову набок, - Вы много путешествуете, всё-таки... Да и дом ваш, должно быть здесь, на этом корабле.

- А, понимаю... - кивает Ноа, - Это был долгий путь, похоже.

Ноа имеет представление о том, во сколько звонких монет обойдётся добротный, крепкий корабль - позволить его себе и впрямь может не всякий. И то место, где сейчас находилась Ноа, вне всяких сомнений было следствием когда-то принятого капитаном Фальдентом решения оставить былую жизнь и связать свою жизнь с нескончаемыми странствиями.

Что же, достойно уважения.

И то ли вино бьёт капитану в голову, то ли за смазливым лицом и вычурно-длинными волосами сокрыта чудовищно легкомысленная натура, но Фальдент подхватывает свою пассажирку за руки и кружит её по палубе будто в танце. Ноа такого ожидать, разумеется, никак не может, и потому на лице её расцветает густой, заметный даже в ночном мраке румянец. Ноги, однако, переступают будто сами собой, в привычном ритме - как и всякие порядочные богачи, родители Ноа обучили её танцам едва ли не раньше чем чтению и счёту.

Однако, они останавливаются. Руки её капитан не выпускает, а в другой поблескивает бокал вина.

- Капитан, - беззлобно констатирует Ноа, глядя на своего партнёра по внезапному танцу, - Да вы же бабник!

Бабник или нет, но взгляд её прежде он кажется поймал.

- Как бы сказать, капитан... - задумчиво склоняет голову девушка. Не собиралась она трогать незнакомого мужчину за рога! Но раз уж он сам предлагает - рука тянется к витиеватому отростку, касается его шершавой поверхности осторожно, - Рога - это что-то очень особенное, вам не кажется? Появляются у многих под влиянием Туманов, но я не видела ни одной повторяющейся пары! Ваши, например, очень необычно сужаются к кончикам~

- Эй, но ведь это и называется "бабник"? - бровь Ноа вопросительно вздёргивается.

Не похоже, впрочем, чтобы она всерьёз торопилась осуждать капитана за его тягу к женскому теплу - в этой форме гедонизма нет ничего нездорового и противоестественного, вообще-то! К тому же, она уже теребила за рог малознакомого мужчину постарше, на чьём корабле летела сквозь непроницаемую синеву ночного неба - и пролетит ещё больше суток. Ей ли жаловаться на то, что господин Фальдент позволял себе чуть больше общепринятого?

Ноа тихо смеётся. Ей уж точно не за что его осуждать.

- Да, капитан, ни разу, - кивает Ноа, отстраняя руку, - Думаю, что Туманы и их влияние непостижимы для нас, простых смертных. Так что нет смысла и голову этим забивать.

Как девушка неглупая, Ноа прекрасно понимала, в какую сторону дует ветер и в какую гавань он загонит эти паруса. Как девушка молодая и изрядно понервничавшая прежде, она не имела ничего против. Не каждый день зубодробительно-привлекательный что какой сказочный принц капитан очевидно-не-совсем-чистого-перед-законом-судна предлагает совместный досуг за винопитием.

- Не похожи вы на алкоголика, капитан, - разводит руками Ноа, - На пьяницу - быть может, но кто в здравом уме станет осуждать небоплавателя за пьянство?

Все знают, что коренные обитатели кораблей (морских ли, небесных ли) жизни не видят без того, чтобы выпить. И это совершенно естественная закономерность - чем ещё заниматься, когда вся палуба отдраена, каюты известны как свои пять пальцев, а вид проплывающего за бортом неба так же будничен, как для неё возня с грибными спорами и разливание выжимок по колбам.

- Но ежели вы так любезно предлагаете, - Ноа кокетливо склоняет голову, - Никак не могу вам отказать и бросить наедине с, несомненно, богатыми запасами в ваших трюмах~

- Бог мой, капитан, до чего вы говорливы! - фыркает Ноа. Как и любой непорядочный бабник, Фальдент имел скверную привычку садиться дамам на уши, и что ещё более скверно - оно, чёрт возьми, работало. Ценитель прекрасного, подумать только! Будь Ноа бабником, она бы так и сказала, желая отмазаться перед общественностью, хоть как-то защитив свой и без того безнадёжно измазанный дамской помадой моральный облик.

Касания к рогам же всегда ощущались странно. Не болезненно, не неприятно, но отчаянно-странно, как эхом отдаваясь где-то за ушами. Шурх-шурх, приятное, чуть вибрирующее чувство разносилось по затылку.
Если и были в жизни Ноа Лоран слабости помимо неутолимой тяги к микологии и алхимии, то это только чужие касания к её необычайно массивным даже по меркам туманных изменений рогам.

Шурх-шурх.
Румянец на щеках, быть может, проступил не так явно, но вот кончики ушей заметно погорячели.

Разумеется, Ноа предполагала, что они спустятся в капитанскую каюту. Что там капитан вынет бутылку пятисотлетнего Кельв Пино и разольёт по бокалам, мурча ей на ухо о том, что это за сорт такой и что бутылка эта только и ждала быть шанса распитой с прелестной барышней (и спрятано у него таких десятка два). Но капитан Фальдент решительно действовал на опережение!

Капитан Фальдент!..

Вот теперь Ноа совершенно точно зарделась - она краснела всякий раз, как выпивала, но в этот раз дело было совершенно не в выпивке. Если бы загадочный капитан предложил ей отпить из своего бокала - это был бы непрямой поцелуй. А так, получается, вина она отведала посредством поцелуя самого что ни на есть прямого.

Язык Ноа, не только необычайно длинный, невосприимчивый к доброй половине известных ядов и различающий такие вкусы, какие не опишут ни в одной кулинарной книге, был ещё и весьма... чувствительным. Вкус вина, вкус другого человека, ночной ветер, тихий скрип мачт небесного корабля - странница затаила дыхание, словно смакуя этот момент и капитана Фальдента вместе с ним.

Когда Ноа отрывается, обнаруживая себя в почти невесомых объятиях капитана, щёки её рдеют на самом деле. Да и ночной полёт над бездной, кажется, стал на несколько градусов теплее.

- Боюсь, нам всё же придётся спуститься в каюты, - кивает Ноа на полупустой бокал, лукаво сверкая глазами, - Этого явно на двоих не хватит, капитан~

Ноа тянет руки и сжимает их на спине капитана Фальдента, прижимаясь к нему. Сразу после этого её ноги почему-то отрываются от твёрдой корабельной палубы. Ноа хлопает глазами и болтает ногами будто бы для верности.

И правда.

- А?.. - издаёт она звук неопределённый и очень многозначительный, - Ааа?!.
Получается что-то среднее между возмущённым "хаа?" и выразительным тонким писком на совершенно несвойственных ей частотах. Стыдоба-то какая! Всё с этим капитаном не слава богу - Ноа не надеялась но рассчитывала на неторопливый культурный променад к месту предстоящего свидания, но у Фальдента, кажется, на всё были свои планы, бегущие сильно впереди того, до чего могла додуматься рогатая путешественница.

И... Да, он просто потащил её вниз. Потащил вниз, время от времени касаясь губами всего, до чего мог дотянуться - и возмущённо надутых щёк в том числе.
И приволок прямо в капитанскую каюту. Закрыл за собой дверь и уселся на кровать, разместив на своих коленях саму Ноа, явно не до конца осознавшую этот странный момент обращения с ней что с какой-то мягкой игрушкой.

И снова, снова эти сладкие речи! Да что же вы за неугомонный человек такой, капитан!..

Однако, Ноа вздрагивает, а по спине её пробегает волна мурашек; касание хвоста отдаётся волнами в позвоночник. Девушка принимает поданный  ей таким вот необычным образом бокал, но отпивать из него не спешит. Все её мысли - вокруг чуть щекочущего ощущения, уходящего в копчик. И дышит она, вне всяких сомнений, чаще, чем прежде.

- К-капитан... - голос её, чуть ослабший и почти умоляющий, а взгляд, влажный и неопределённый, брошен на Фальдента через плечо. Ещё мгновение, и кажется, девушка окончательно растечётся в пригревших её объятиях...

- Капитан.

Уже твёрже. Пальцы сжимаются на щеках нахального синего лица, придавая смазливым чертам комичное выражение. Бровь Ноа раздражённо дёргается.

- Не наглейте, капитан!

Ноа отпивает из своего бокала, и теперь щёки её рдеют так же, как рдеют всякий раз от хорошего вина. Крепкий хват пальцев разжимается, и Ноа улыбается своему капитану вполне благосклонно.

- Вы не наглейте, - она тянется к его лицу за причитающимися ей поцелуями, - Но и прекращать ни к чему~

Дорогое вино пьётся совсем не так, разумеется - Ноа это знала, как знала любое другое правило высокосветского этикета. Дорогие вина смакуются крохотными глотками, заедаются дорогими сырами, да скрашиваются светской беседой.
Вот только единственной совпадающей деталью была светская беседа, да и та не тянула на диалоги в высшем обществе. Склеить капитана-контрабандиста - а ведь это только первое её самостоятельное путешествие в дальние дали!..

В общем, пренебрегая всяческим этикетом, Ноа прикладывается к своему бокалу и допивает его содержимое. Пьёт она нечасто, и оттого алая жидкость приятно бьёт в голову, разгоняет кровь, горячит щёки, уши и толкает на приключения.

- Рога? - хмыкает девушка, - Нет, рога не считаются~

Не покидая приютивших её колен, Ноа, однако, выворачивается из объятий, но не чтобы подняться на ноги - наоборот, она перекидывает одну ногу, за ней другую. Разворачивается к капитану лицом - пьяненьким - и обхватывает руками его шею, прижимаясь вплотную.

- Ехехе~ - чувство опьянения - лишь повод. В самом деле, это каким лепреконом надо быть, чтобы тебя всерьёз развезло с одного бокала? Но этого повода оказывается достаточно, чтобы Ноа оседлала своими пышными бёдрами не только во всех отношениях выдающегося капитана Фальдента, но и ситуацию.

- Ехехе~ - повторяет она и чуть отлипает от своего товарища по услаждению людским теплом. Касается пальцами обеих рук его синих щёк - вопреки холодному оттенку, вовсе даже и не холодных. Пьянствовал на своём корабле он, вероятно, гораздо чаще, чем Ноа могла предположить - а значит щёки его горели и не от вина вовсе.

Ноа подаётся вперёд, замирает в считанных миллиметрах от лица Фальдента. Массивный хвост спускается по его ноге и обвивает её настолько, насколько это возможно для подобного органа. Да, Ноа тоже не торопится, а чувство опьянения просто повод.

- Ка-пи-тан~ - игривым полушёпотом мурлычет странница. Кажется, они придумали отличный способ коротать время на корабле.

Ноа не то ныряет в сплетение их языков с такой самоотдачей, то ли просто распаляется настолько, что с чувством её положения в пространстве происходит что-то странное. А, нет: прекращая влажный поцелуй и приоткрывая глаза, девушка обнаруживает, что детали и правда переменились, и лицо её нависает над синекожим капитаном, откинувшимся на спину. Но пауза не длится долго - и пускай времени ещё полно, тянуть его, уже оказавшись в таком неоднозначном положении было бы просто глупо. Глупо, скучно и неприятно.
Поэтому Ноа и не тянет.

По хребту пробегает искристый разряд, Ноа прикусывает губу клычками мимолётно; она прижимается к капитану ещё плотнее, и под сжатыми бёдрами отчётливо чувствуется его собственное неразряженное напряжение - явственный сигнал того, что тянуть с любовными утехами было бы губительно для них обоих. Немножко вина, немножко страсти, немножко куража - это всё ещё история про то, как первая самостоятельная поездка для неё обернулась такой вот необычайной ситуацией.

Ноа трётся о Фальдента, дышит шумно-шумно. Рдеющие щёки уже не чувствуются более горячими, чем всё остальное - горячая теперь сама Ноа, вся она, сверху донизу. И разожжённый огонь, как водится, требовал выхода. Ноа тянется к Фальденту, жмётся к нему, целует - то она его, то он её, то инициатива плавно перетекает от одного языка к другому, чтобы в конце концов и вовсе раствориться как идея. Лучшая часть таких моментов - та, в которой теряются границы и направления. Делает ли это Фальдент для Ноа, делает ли он это для себя? А быть может Ноа делает это для Фальдента, или всё-таки для себя? За этим интересно наблюдать, но в конце концов, это не имеет никакого отношения.

Ноа отстраняется, тяжело дыша.

- Хаа... Ха... - срываются вдохи с полуприкрытых губ. На коже её, кажется, выступили капельки пота. Ноа расстёгивает воротничок своего походного жилета, и прохладный воздух приятно знобит разгорячённое тело.

- На кораблях всегда так жарко? - осведомляется она.

- У... - зажмурилась Ноа от того как язык коснулся её кожи. И тут же зажмурилась ещё раз, когда с кожи тот переместился на рог, - Ууу...

Грудь оказалась на свободе как-то внезапно, почти неожиданно. Разгорячённая телом ткань послушно легла где-то в стороне, а само исторгающее жар тело пропустило по себе волну мурашек от соприкосновения с воздухом не то чтобы прохладным, но явно не разделяющим тот уровень похотливой горячки, который испытывала сама Ноа.

Несложно было ощутить и как что-то под бёдрами Ноа ощутимо затвердело.

- Капитан, это вы уже отдали приказ поднять флаги или просто рады меня видеть? - Ноа отвлекается от любовных утех на алкогольную самодеятельность - наполняет свой бокал и отпивает из него. В голове не остаётся ни одной приличной мысли.
Приличные мысли - это скучно. Для верности Ноа ёрзает немного вдоль приветственно поднявшегося бугра, на что тот реагирует, проступая под её бёдрами всё явственнее. 

Что же, раз так...
Хвать!

Рука Ноа опускается прямо туда. Да-да, именно туда. Ноа щупает капитана за порядком напрягшееся содержимое его штанов. Это разом и возбуждение, и любопытство - ей, конечно же, предстоит иметь с этим дело напрямую, без невесть как возникших на капитане штанов. Штаны - это кто придумал вообще? Причины и следствия словно бы теряются где-то за пределами этой невероятно жаркой комнаты, а здесь штаны не нужны, они здесь только мешают.

Кстати про это... На ней ведь тоже всё ещё надета пара! Непорядок. Так что Ноа шустро стягивает с себя свои. Вместе с чёрными трусиками, разумеется.
И остаётся восседать на порядочно разгорячённом капитане как есть. Безо всего. Ни одной нелепой тряпки не прикрывает её тело.

Синяя ладонь весьма прямолинейно опускается на грудь - большую и мягкую, утопая в молочной белизне и мягкости. Вне всяких сомнений, такие сиськи можно отъесть только на деньги простых работяг, которые хозяева всех поездов Кео умыкнули в свой карман в качестве прибавочной стоимости.

- Вам нравится, капитан? - мурлычет Ноа, пока Фальдент и так, и эдак хватается за грудь - сжимает, тянет, щипает, - и вскрикивает, когда выходит, быть может, слишком сильно, - Г-гья!..

Выходит совсем непохоже на вскрик боли или неудовольствия, однако.
Ноа увлечённо поглаживает топорщащийся под брюками член, прощупывая пальцами форму и фактуру, ощущая весьма красноречивый жар, воспрепятствовать которому не может даже ткань плотных брюк.
Неожиданный факт (даже для самой Ноа): в пьяно-похотливом кураже она не теряет ловкость рук; а быть может, и вовсе обретает ранее невиданную - во всяком случае, ей удаётся одной левой расстегнуть вычурную пряжку на ремне Фальдента, расстегнуть сами брюки и чуть стащить их вниз высвобождая сокрытое под ними.

- Ого... - удивлённо вскидывает брови Ноа. Признаться, впервые в жизни она видит синий член, но едва ли это можно счесть причиной её удивления - кого, в самом деле, способны удивить члены необычных цветов. От этого, скорее, веяло предвкушением и уже оправдавшимися ожиданиями, - Большой!..

Ладошка скользит вдоль, растирая по затвердевшей плоти выступившую на кончике смазку. Однако, возвращаясь к сиськам.

- Когда я была младше, - Ноа приобнимает капитана Фальдента за шею. Одно движение - и его лицо уже утоплено в ложбинке между мясистой парочкой, до того момента лишь колебавшейся перед его лицом, - Меня дразнили за то, какие они уродились большие. Но теперь мне кажется, что это была просто зависть~

Однако, ласкающая член рука вдруг замирает, и вдоль хребта, от хвоста до шеи, пробегает что-то подобное жгучей щекотке. Это рука Фальдента проскальзывает между ног девушки, окончательно доводя её до исступления.

- Ууу... Ууу... - Ноа тяжело дышит и не то пытается спрятать сгорающее от смущения лицо, то ли ещё что. Недолго, впрочем - похоть окончательно овладевает странствующей алхимичкой и она, собственными стонами аккомпанируя хлюпающим звукам снизу, подаётся пальцам Фальдента навстречу, щедро окропляя ласкающую её руку собственными любовными соками. Смущённый румянец на её щеках оказывается вовсе не смущённым, когда на губах расцветает плывущая улыбка, а рука, сжимающая член, возвращается к движению.

- х-хи!.. - пискнула Ноа, когда клык капитана особенно плотно вгрызся в нежную кожу её груди. Лихой пьяный жар сошёл, оставив место равномерно разлившемуся по всему телу теплу - и её собственного тела, и тела Фальдента, - Гья! - и Ноа вскидывает рогатую голову, когда ласкающий её и снизу, и чуть повыше Фальдент использует как её слабость границу между костяным наростом и кожей.

- Ах, капитан... - бормочет она бессвязно, за подбородок поднимая голову от своей груди. Потом они целуются - мокро и горячо лижутся, кусаются, дышут одним тяжёлым и насыщенным обоюдно-похотливыми флюидами воздухом. Целуются до тех пор, пока у обоих не начинает кружиться голова, пока разноцветные искры не устраивают в головах целый фейерверк. Ноа покусывает влажные, вспухшие губы и на секунду ей кажется, что хорошо стало настолько, что сейчас она потеряет сознание - но не теряет. Тянется только к початой бутылке, стоящей чуть в стороне - не похоже, чтобы алкоголь и дальше был в центре их программы, так что едва ли капитан обидится на то, что с его нескромными запасами горячительного обойдутся столь... расточительно.

- Капитан, капитан, смотрите! - хитро улыбается Ноа и смеётся. Переворачивает бутылку откупоренным горлышком вниз - и, конечно же, роскошное дорогое пойло льётся из него, льётся прямо на тело странствующей алхимички, алыми ручейками сбегая по коже, огибая и покрывая уже раскрасневшиеся следы на бледной груди, переплетаются с тускло проступающими на светлой коже следами вен. Ах, кажется, и эти мягкие перины, и щегольская рубашка капитана - всё к утру придёт в негодность!

- Капи... - хлюпающий звук, резкий разворот, и бам - рогатая голова опускается затылком на перины, - ...тан.

- Ммм... - Ноа жмурится и закусывает губу, когда Фальдент припадает к её груди, а по горячему телу прокатывается волна мурашек - сначала снизу вверх, затем и сверху вниз. Девушка дышит тяжело, покусывая собственные губы - внизу живота у неё пожар, а ещё чуть ниже - потоп и вообще второй после Моря на Офелии по величине водоём Кео. Розовые щёки, влажные приоткрытые губы, полуприкрытые глаза с поволокой, липнущие к щекам и лбу пряди травянисто-зелёных волос - Ноа не говорит ни слова, но дураком был бы тот, кто не прочитал бы в её раскинувшейся по кровати фигуре не просьбу, не призыв, не приказ, но абсолютную, незамутнённую готовность к чему бы то ни было.
Ноа дышит шумно под аккомпанемент собственного звучно и живо бьющегося сердца, под пульсацию единственного желания в голове и сладкое-сладкое ощущение предвкушения.

Ладонь тянется к синей щеке, приближает лицо к лицу. За мягкими приоткрытыми губами видна пара хищных клычков - но их мягкая и сладкая Ноа в ход сегодня пускать не будет. Между лицами остаётся сантиметр, меньше сантиметра, и это то расстояние, когда можно в полной мере прочувствовать горячее дыхание того, кто находится напротив. Ноа хочет поцеловать Фальдента? Точно хочет!
Но Ноа - гнусная обманщица, и вместо очередного глубокого и страстного поцелуя, капитан Фальдент получает девичий язык, влажным резким движением проходящийся по его сомкнутым губам, и исчезающий за девичьими губами так же быстро, как появился.