Становление

Загрузка протоколов.
Тестирование систем.
Имя - КЛ095 Клаус
Задача - Служить роду Меркоф.
Первым, что он увидел, стоило открыть глаза, был потолок мастерской родового поместья Меркоф. Первым, что услышал - восхищенные. Первым что осознал - он был создан служить.
Клаус далеко не сразу стал тем, кем он является сейчас. В первые 8 лет своей жизни он был обычным дворецким и “няней” для детей рода Меркоф. Тонкие руки с длинными цепкими пальцами были идеальны для работы с хрупкой посудой. Быстрые же ноги давали возможность всегда успеть остановить детей, дабы вернуть их на нужное место. Но… в какой-то момент быстрых ног перестало хватать. Они не были способны защитить.
Протоколы памяти, явно чем-то поврежденные даже после не одной перепрошивки, не смогут воспроизвести конкретно те события целиком. Однако, Клаус может построить осторожную теорию о том, что детей похитили, а его после отправили на переработку. Разобрали, оставив сознание, переместив в итоге в более сильное тело. И в этом новом теле - грубом, неотесанном, он сам пошел искать похищенных, вернув их вскоре в целости и сохранности. Отчасти пугающий корпус был лишен предыдущей хрупкости, однако броня позволила выдержать не одно и не два прямых попадания. И главное — ему удалось сохранить жизни детям. Клаус предполагает, что подобное доказательство эффективности помогло ему в дальнейшем продолжить свое существование. Ведь после той успешной «операции» он продолжил свое служение на благо семьи. Поняв же, что он сохранил память даже после полного разбора, его Хозяева начали изменять его, подгоняя под свои нужды. Вначале доходило до абсолютной переработки, но в какой-то момент появилось золотое правило — совершенствовать, а не уничтожать. После же началась совершенно иная жизнь. Новые сплавы, расширенный функционал, улучшенный речевой аппарат, многоспектровое зрение… оружие. Из некогда простого дворецкого, Клаус стал телохранителем и дворецким. Для него всегда Мерки были хозяевами и Богами. Их воля — закон. Их позиция — единственно верная. С этими правилами было просто выполнять работу. В том числе и очень грязную. Потому что то, что делали его Хозяева — ведет человечество в новую эру. Оно совершенствует их! И тот факт, что далеко не все готовы принять или пережить трансформацию — допустимая неточность. Именно к таким выводам приходил Клаус, вымывая лаборатории от кровавых следов. Именно к таким выводам он приходил, вылавливая незваных гостей, которых после расстреливали или же забивал кулаками. Это было правильным. Единственно правильным.  До тех пор, пока его хозяином не стал юный господин Кристофф.

Самосознание

Пожалуй, это был единственный из Меркоф, которого Клинк помнит так… живо. Даже сейчас он сможет сказать о нем не только сухую выжимку. Возможно оттого, что юный господин был слишком болезненным и хрупким. Возможно оттого, что тот провел с ним так много времени. Возможно оттого, что был одарен слишком большим магическим даром. Возможно оттого, что тот ценил жизни своих «пациентов» и нередко отпускал их, стирая, правда, перед этим память. Юный Господин двигал вперед науку, медицину, магию. Но его главной страстью оставалась робототехника, к которой глава рода его не подпускал. Точнее, боялись подпускать, думая, что тот погибнет из-за случайной череды событий. Выполняя поручение главы, Страж оберегал Кристофера. И невольно становился его главным и единственным «особым» подопотным, ведь… это делало его сильнее. Первое же изменение кординало поменяло природу Клауса. Тиканье, скрип и редкий скрежет, сменились мирным гудением, а необходимость в топливе отпала полностью, ведь внутри двигателя теперь было ядро дивной силы, и столь сложное в своей конструкции, что даже сам робот не может его понять. Возможно оттого, что его не создавали как мыслителя и философа. Его в целом не создавали для того, чтобы мыслить в привычном понимании. Но юный господин… сделал с ним что-то еще. Потому что в какой-то момент их беседы перестали быть сухими. А защита детей перестала быть слепым следованием протоколам. Внутри появлялись странные… ошибки, которые люди называли «чувствами». Неэффективные же действия превратились в созерцание закатов и рассветов. Неумение поддержать диалог или предложить тему для разговора стало тем самым «просто вместе помолчать». Это было странно. Но, неся на руках уставшего после долгой прогулки уставшего юного Господина, Клаус «чувствовал что-то». И «чувствовал что-то» теперь отлавливая и расстреливая нарушителей. В его процессоре стали появляться такие понятия, как «хорошо» и «плохо», ломашие привычную базу и «0» и «1». Программа усложнялась постепенно. И в какой-то момент… Страж не посмел сжать меж мощных манипуляторов голову маленькой девочки,которая залезла в сад Меркоф за яблоками. Он не убил, хотя чуть большего нажатия хватило бы, чтобы череп лопнул, как переспевшая ягода. Вместо этого он успокоил ее. И помог перебраться через ограду, попросив больше так не делать.
«Критическая ошибка система»
Клаус стал творить. Работая дворецким, он стал проявлять креативность, чиня вещи. Его большие, казалось бы, неприспособленные для этого пальцы начали склеивать разбитые вазы, заплетать куклам волосы, осторожно ловить сбежавших мышек и морских свинок. Он стал читать. Повторять стихи. Стал учиться делать комплименты не просто из вежливости. Конечно глава рода видел это. Но… рука «великого ученого-генетика», а по сути того еще садиста, не поднялась причинить боль роботу, который был рядом с ним с первого дня жизни. Клаус стал существовать. Нет. Он начал жить и смотреть на мир новыми глазами. И в его процессоре появлялось понимание того, что мир стал меняться слишком сильно. Слишком стремительно. Особенно относительно прожитого.

Падение дома Меркоф

«Клаус… что-то будет».
Корпус усилен новейшей  броней. В сервоприводы вставлены детали, позволяющие совершать короткие стремительные рывки. Новостные ресурсы пестрят яркими заголовками.
«Клаус… нам грозит опасность»
В манипуляторы вставлены мощные пулеметы. Расширен спектр оптики, добавлены окуляры, улавливающие движение 24/7. На площадях стали собираться требующие чего-то толпы.
«Клаус… мне нужно уладить кое-какие дела в центральной лаборатории. Прошу. Останься тут. Присмотри за детьми»
Прикосновение руки и Молодой Господин, грустно улыбаясь, уходит. Уходит в момент, когда, кажется, оба они понимали, что это конец. За коротким «есть, сэр» было скрыто слишком много боли. Во взгляде, провожающем уже далеко не мальчика, а мужчину, было слишком много тоски. А после… была вспышка.
Свет, от которого даже ночью было бы так же светло, как днем. Звук, способный оглушить. Сминающая все на своем пути разрушительная волна. Лишь активированное встроенным в поместье ИИ поле смогло сохранить целостность поместья и сада. Единым куском, они откололись от привычного мира и стали существовать отдельно от всего. Напуганные люди впервые жались к друг другу, плевав на статусы. А потом… потом они пытались научиться выживать в новом мире. Запасов еды должно было хватить на год, однако, лишенный питания от станции генератор мог держать поле лишь 4 месяца. И это в том случае, если не будет попыток извне проникнуть. А они в какой-то момент начались. Живые, а порой и не очень твари, явно измененные аномалией, стали то и дело подходить слишком близко. На это поле отвечало разрядом, мощности которого хватало испепелить нарушителей на месте. Каждый такой разряд забирал драгоценную энергию. Каждый такой заряд забирал их время. Среди прислуги не было тех, кто мог бы получить доступ к центральной камере управления. Клаус же не имел достаточных знаний для того, чтобы совершить это действие. К тому же, вмешательство в ИИ Дома было невозможным из-за протоколов. Тогда он не умел их ломать. Не умел.
«У нас есть 5 минут»
Последние минуты под куполом жители поместья Меркоф решили провести в саду. В молчании они смотрели на небо, с невероятно яркими звездами. Единственный раз Клаус искренне желал научится плакать. С мелодичным гудением расступился купол. С грозным шипением внутрь ринулся Туман.
Сколь бы не было то прискорбно, по некоторым из прислуги пришлось дать огонь сразу. В прошлом полезные юниты, ныне они представляли угрозу для семьи Меркоф. Последним приказом была защита двух юный господ. Но… Клаус не смог их защитить от тумана. Не имея возможности сбежать, люди менялись, превращаясь в чудовищ. Некоторые сами просили себя прикончить. Другие спрыгивали вниз сами. Иные же медленно умирали голодной смертью. Юным господам “повезло”. Медленно но верно, мутации превращали их в тех, кому не нужны были еда. Вода, свет, компания друг друга. Смотря на то, как сходят с ума другие, Клаус, чувствуя свое бессилие, был лишь невольным единственным зрителем этой драмы. Порой - могильщиком, капающим могилы. Порой - Стражем, что отстреливал подступающих гадов. Но после чаще -- садовником, в задачу которого входил уход за дивными растениям, которые собирали из многих стран и ставшими еще более дивными из-за тумана. Но больше всего времени уходило на уход за двумя могучими буками, что сплелись стволами и ветвями. Под ними Клаус по долгу читал вслух. Особенно много - сказки, потому как в шелесте листвы мог слышаться смех и шепот, а стволы ближе к корням чуть искажались, словно показывая улыбки. Он был рядом с ними, следя за поместьем больше для виду. Он не покидал этот остров после того, как с ветвей этих деревьев упал последний лист. Лишь когда некогда могучие деревья упали рядом от сухости и старости, Клаус на долгие годы замер на месте, прижимая руку к грудной пластине. Месту, где в небольшом секторе хранились два семечка. Он выполнил свой долг. Он присмотрел. Присмотрел за последними представителями великой династии ученых, врачей и магов. За последними из Меркоф. От их первого вздоха до протяжного и ранящего слуховые аппараты скрипа старой падающей древесины. Но больше называть себя Клаусом он не смел.

Восстановление. Паршики

Безымянный. Теперь уже без имени, он стоял изваянием подле ворот, пока не услышал голоса. Повинуясь протоколам, Робот вышел из стазиса и одним прыжком… спрыгнул с “острова-тюрьмы”, оказавшись на Большой земле. Сделав еще десять шагов, старые механизмы перезагрузились, включая до дури медленно понимание ситуации и “сознание”. То самое, которое ему подарил Господин Кристофер. Завершив короткую перезагрузку, тот, кто отныне звал себя Клинком, посмотрел на людей, что смотрели на него с испугом, вытащил смявшуюся о броню пулю и “улыбнулся”, сощуривая глаза.
“Доброго вечера господа. Не желайте чаю?”
Кличка Чайник закрепилась за ним на почти 20 лет. Все те 20 лет, что он слепо шел за людьми, которых встретил первыми. Системы и “осознание” лишь начинали в нем просыпаться. И лишь после 17 лет “жизни” бок о бок с “Паршиками” (одной из многочисленных мелких банд под покровительством Торгового союза),  Клинк осознал, что это - плохие люди. Решив в какой-то миг быть их совестью, гигант начал пытаться наставить их на более верный путь. Его не слушали. Паршики были глухи к его словам, но не слепы к действиям. И потому в тот момент, когда он закрыл женщину с детьми, то стволы орудий были направлены и на него. Да только, как и в первую встречу, пули смогли лишь немного подпортить его корпус. Клинк помог женщине покинуть место преступления. А после встал на долгий путь “искупления вины”. Клинк сам пришел к полицейским. Сам сдал всех членов банды. Сам помог каждого из них поймать. И сам выступал адвокатом некоторых из них. Однако… эти 17 лет оставили весьма глубокий след в восприятии обществом робота. И одной сдачей дело не кончилось. Ему не верили. Его боялись. Его хотели разобрать на части. Однако, желая выжить, Клинк начал зарабатывать себе честное имя, работая на полицию и простых людей.

Существование

Осторожно лавируя между выполнением поручений и безумцами, желающими разобрать его на части, он очень осторожно изучал новый мир, сопоставляя старые карты и действительность. Тогда же стало обнаруживаться то, что далеко не все данные ему удалось сохранить. Часть удалялась, ведь главной информация была та, что касалась семьи Меркоф. Клинк не мог рассказать о географии некоторых регионов. Но знал наизусть все мед-карты (но это конфиденциальная информация). Он мог не вспомнить название животного, но скажет как, в какой посуде и когда следовало подать чай кому либо. Он может не вспомнить настоящее название созвездия, но с улыбкой припомнит, как его называли дети. В его памяти Мерки лежат слишком глубоко и прочно. Связанное с ними не подлежит удалению. Однако остальное же — может подвергаться сжатию и удалению. Иногда безвозвратному. Возможно по этой причине часть своей истории Клинк не помнит столь точно. Но некоторые события он помнит и ныне достаточно ярко.
Он стреляет по тем, с кем сюда пришел. Выступая проводником в туманы, Клинк был то и дело вынужден стрелять по тем, кого изменения коснулись слишком сильно. Разве что в этот раз он действовал по приказу главы группировки. Но даже в такие моменты не редки были случаи, что возвращалось их гораздо меньше, чем выходило. Нередко Клинк выносил оттуда раненых на руках, в то время как за спиной были сумки с оборудованием и образцами, цена которых была то и дело неоправданно высокой. Для многих он стал хорошим спутником, которого нередко пускали вперед всех зачистить территорию.
Снова вспышка. То был взрыв в Бальтазаре. Не имея корыстных целей, робот вызвался помочь в разборе завалов и вытащил многих раненых. Вытащил, а после по долгу сидел с детьми, потерявшими кров и семью. Клинк читал им сказки, катал на своих плечах и протягивал им пальцы, чтобы те их крепко крепко сжимали своими крошечными ручками, боясь очередных уколов. Ему стали прощать ошибки прошлого, а поверх знака банды детскими был нарисован «герб» детского дома, в котором он стал частым гостем.
Звон, грохот и шутки в перемешку с перебранками. Он снова доброволец. Снова ничего не просит и просто помогает переносить что тяжести, что хрупкие склянки с невероятной деликатностью. Впервые ученые смотрят на него не просто как на что-то, что хочется разобрать на части, а как на мыслящее, живое существо. Они приглашают его то и дело захаживать. И Клинк пришел, помогая защищать территорию Университета от взбесившихся фанатиков.
Приятное ощущение силы. Он снова в туманах. Снова помогает прикрывать спины и собирать образцы. И снова вынужден стрелять. Ему дают эту грязную работу, думая, что он ничего не чувствующая машина. Им всем удобно верить в то, что низкое и заунывное гудение в моменты, когда Клинк роет могилы, это звук очистки системы. И никто не задумывается о том, что то и дело эти ямы и небольшие памятные надгробия Клинк делает без приказа. Ему становится тяжело ходить в Туман с другими. Ему проще быть одному.
Звон. Грохот. Детский смех. Устав от рейдов, Клинк осел подде детского дома «герб» которого был на его руке. Он помогал им не требуя ничего в замен. И, хоть сквозь краску то и дело просматривался знак «Паршиков», эти дыры просто закрашивали, уже забыв о всем том, что когда-то этот добрый здоровяк был «злодеем». Для всех он стал творением Древних, которое удивительным образом соединяло в себе разумность, боевую мощь и то, что люди называют добрым сердцем. Дети его обожали, а Клинк дарил им столько заботы и тепла, что те без задней мысли называли его папой. Полезный в быту, он помогал чинить здание приюта и мастерил самые разные поделки из казалось бы порой настоящего мусора. Здесь, вдали от Туманов, ему было хорошо. Но… ему приходилось то и дело в них уходить, чтобы восстановить силы. После больше 1000 лет в них, его двигатель полностью перестроился на поглощение той энергии, что они в себе хранили. Да и едва ли люди могли предложить подходящее топливо. Ему пришлось перестроить свои системы под столь… упрощенное машинное масло. Оружие уже давно, еще «Паршики» заменили на портативные пулеметы из-за отсутствия нужного калибра, которые глава одной из экспедиций заменил на экспериментальную модель, которую назвал «миниган». Остальные же системы, даже несмотря на их удивительную стойкость к износу и словно «регенирацию» в Тумане, стали приходить в негодность.

Неэффективность

Страж стал умирать.
Последняя «живая» память о родн Меркоф стала умирать.
Мучительно медленно. Мучительно «больно». Мучительно одиноко.
Несмотря на все свои старания, Клинк так и не смог превозмочь некоторые из своих протоколов. Особенно — главные из них. Учитывая же то, что все его существование согласно протоколам не имеет смысла без служения своих Господам, уже сама система, а не появившийся разум стала ломать его. Они то и дело сами отключаются, и приходится замирать и перезагружать их. Они дают сбой, и приходится ликвидировать последствия. Они требуют перехода в стазис, и приходится делать усилие, чтобы дочитать детям сказку или вынести на своих руках очередного пропащего в туманах.
Клинк пытается «жить». Но с каждым циклом теперь это становится все сложнее.

Краткая хронология.
-402 г до Катастрофы (г до к) — создан в поместье Меркоф.
- 397 г д к — оказался не в состоянии защитить наследником семьи. Прошел через первую модификацию и успешно справился с их поиском и возвращением
- 38 г д к — перешел во служению юному господину Кристоферу.
- 13 г д к — получил новый двигатель и новую
Программу. Начал получать самосознание.
- 1 г д к — прошел через последнюю переработку.
0-1 — начал выполнять последний приказ господина Кристофера — присматривать за двумя наследниками.
1 г, 2 месяц, 2 день —падение защитного купола. Контакт с Туманом, вынужденная ликвидация части обитателей поместья.
1 г, 12 месяц, 30 день — единственными живыми обитателями поместье стали наследники и Клаус.
680 г. — с буков опали последнии листья.
718 г — сухие стволы упали. Собрав два семена, найденные в земле ближе к корням были спрятаны в секцию возле двигателя. Клаус впал в стазис, ожидая возвращения господина Кристофера у ворот поместья.
1037 — дрейфуя, поместье оказалось достаточно близко к северо западу от острова Кайматсу. Услышав голоса людей, страж пошел выгонять нарушителей, но переходит границу и вступает в контакт с «Паршиками». После некоторых раздумий, стал следовать за ними, медленно восстанавливая работоспособность детей.
1039 г — к руке был присоединен небольшой пулемет. На правом плече появился крупный знак с изображением символики банды.
1046 г — после ряда перезагрузок, к Клинку возвращается самоосознание и примерное понимание «морали». Пытается вывести «Парщиков» из трясины разбоя. Чаще всего — неудачно.
1048-49 — сдал банду и принимал участие в судебном процессе над ними. После этого не единожды помогал силовым структурам проводит отлов преступных звеньев.
1111 — принял участие в первом для себя именно «рейде» в Туман.
1168 — помогал ликвидировать последствия взрыва. Начал вести особенно тесную «дружбу» с одним из детских домов.
1170-1172 — на вольных началах помогал переезду Университета. Редкие средства, получаемые оттуда, отдавал в приют.
1202-1208 — принимают участие в защите территории Университета от фанатиков. Получает от них благосклонность.
1348 — 1530 — почти все это время проводит либо в Туманах, либо в лабораториях Университета, позволяя себя изучать.
1453 — получает портативную модель минигана в благодарность за сотрудничество от одного из руководителей экспедиции, в которой принимал участие.
1612 г — оседает в Бальтазаре, помогая приюту.
1665-1697 г — сотрудничая с сотрудниками правопорядка, то и дело принимает участие в поиске пропавших в туманах Людей. Но чаще помогает приюту или же возится с садом в своем доме в пригороде столицы. Все чаще перебарывает протоколы, вынуждающие его перейти в стазис.

.

Технические характеристики.
Рост: 2,10 метров
Вес: 916 кг.
Очень силен и вынослив. Может совершенно спокойно поднять в руках двигатель дирижабля и перенести его на большое расстояние.
Броня. Выдерживает попадание из малого и среднего калибра. Серьезную угрозу представляют бронебойные заряды и длительное воздействие кислоты. Из-за попадания последней заметны ожоги на правом боку, обычно прикрытые жилетом. Из-за корпуса имеет низкую сенсорику везде кроме кончиков пальцев. 
Оптика. Оптика с многогранным увеличением и возможностью переключаться между разными спектрами.
Ускорители. В ногах и на спине  есть дополнительные двигатели, позволяющие совершать короткие стремительные рывки или большие прыжки
Вооружение. В правую руку встроен портативный миниган. Большая огневая мощь, большая отдача. Ограниченное количество зарядов. Перегрев. Без патроном едва ли полезен, а в руках людей был бы опасен. Несмотря на то, что сам Клинк не испытывает затруднений при его использовании, после просит некоторое время не подходить к нему — высок риск обжечься.
Почти все функции начинают ухудшаться или сбоить, если не посещать Туман длительное время. В пик своей силы Клинк вступает находясь именно там или в первые сутки на материке, островах. Дальше же идет спад на более базовые показатели и ниже. Для нормального функционирования необходимо бывать в думане раз в 2 недели.

Бытовые:
Дворецкий. Его создали изначально именно для этого. Клинк общается со всеми исключительно вежливо. Часто наводит вокруг себя порядок, отлично ладит с детьми, умеет готовить и хорошо ведет необходимые учетные книги.
Мастер на все руки: может спокойно чинить мебель, шить, мастерить игрушки. Жизнь в новом обществе приучила к тому же разбираться в (что за ирония) машиностроение и особенно — дирижаблях и поездах.
Страж. Не имеет необходимости в «еде» и сне, а потому спокойно функционирует порой 24/7. Спящий режим использует, чтобы не смущать спутников или чтобы обработать данные. То и дело смазывает механизмы машинным маслом и уходит на «зарядку» в Туманы.
Слуга дома Меркоф. Может всегда с точностью Сказать, где находится поместье Меркоф и умеет узнавать их в толпе, даже ни разу перед этим не видя. Однако, при контакте с ними начнут действовать определенные протоколы, через которые перейти невозможно — запрет на посещение поместья без приглашения (вывести/убить нарушителя); и выполнение приказов Господ.
.

Очень часто не просит ничего взамен. А если дают, то приносит все в приют, которому начал помогать еще с 1 168 года. Хоть в этом нет необходимости, купил себе небольшой домик на окраине столицы. Он очень уютный, но главным его достоянием является роскошный сад с уютной беседкой и небольшим прудом.