Ручка к ручке, карандаш к карандашу. Ровная стопка бумаг, ни один лист не торчит сбоку. Папки сортированы по алфавиту. Вечный порядок, никакого хаоса. Презрительным взглядом она смотрит на стол коллеги. Бардак и грязь. Отвратительно. Проведи она пальцем под левому углу – не смогла бы отмыть от вековой пыли, которую он так и не соизволит протереть. Чистота и порядок. Порядок на столе, порядок дома, порядок в голове. Урок, усвоенный от матушки: все должно быть на своих местах. Будь она жива – гордилась бы она ей? Вздор. Она находила миллионы причин для упреков.
 
Хельга Хоффман, приличные леди себя так не ведут. Приличные леди должны держать спину ровно. Приличные леди должны следовать расписанию. Приличные леди должны следовать этикету. Вечно «приличные леди»…
 
Хельга – приличная леди. Вся жизнь по часам. Минута в минуту. Самая прямая спина в шестом отделении полиции Бальтазара. Самый ухоженный стол на третьем этаже ветхого здания, требующего ремонта. Покойся с миром матушка. Хельга стала той, кем ты хотела ее видеть, хоть и видела на смертном одре ее отнюдь не такой. Она всегда хотела видеть ее приличной, строгой, следующей этикету. Идеальной наследницей. Покойся с миром…
 
Редкую улыбку приходилось прятать за раскрытой папкой. Карманная кража, проникновение со взломом. Раскололся за десять минут. Ровно. Рыдал, как избитый мальчишка, хотя в одном его брюхе поместилось бы две Хельги. Но не его слезы вызывали эту короткую улыбку. Ее ждал совершенно иной гость. Снова попалась и снова она во власти Хельги. Она точно помнила день, когда в первый раз увидела ее.
 
Десятое декабря. Вторник, кажется. Ранний подъем, ванная, затем молитва, завтрак, опять молитва. Все точно по расписанию. Минута в минуту. Стоит опоздать – десять ударов розгами, ослушаться матушку – двадцать ударов. Матушка… Хельга видела в ней все. Смысл, бога, наставника. Стоило ей лишь приказать, и юная Хоффман сходила бы под себя посреди званного ужина на потеху гостям. Беспрекословное повиновение и дисциплина. Так должны жить «приличные леди».
В этот день она впервые увидела ее. Обычная беспризорница, которым они с матушкой брезгливо кидали милостыню. Сидела на парапете заброшенной халупы напротив их поместья, листала какую-то потрепанную книжонку, смеялась. Смеялась. То, что Хель могла делать только по команде. Ее обуяла зависть. Она жадно кидала взгляды в окно каждый раз, когда видела ее цветную шевелюру, едва прикрытую рваным платком.
 
Шестнадцатое декабря. Впервые она заговорила с ней. Возвращались из театра, Хельга отстала, увидела ее. Хотела прогнать эту ободранку подальше, но не смогла. Лишь поздоровалась. Холодно и сдержанно. Бродяжка даже не поняла ее толком, пришлось придумать нелепую историю о том, куда делась ее меховая шапка. Матушке это не понравится.
 
Сбежать ночью из особняка, чтобы поговорить с этой бродяжкой? «Приличные леди» так не поступают. Почему же ее так тянуло к ней? Она ненавидела ее. Это было ничтожество, не заслуживающее ее взгляда, не заслуживающее слизывать грязь с ее туфлей. Она сама была грязью, от которой ее всю жизнь старались огородить. Но она была свободна. Могла идти куда хочет, делать что хочет, ей не надо было вставать с рассветом ради молитвы, не надо было ломать пальцы на уроках фортепиано. Хельга не хотела быть «приличной леди», она хотела быть свободной леди.
 
Воспоминания… Воспоминания уносили ее от реальности. Она посмотрела на аккуратные часы на своем столе. Еще двадцать минут.
 
Матушке это не понравилось.
 
Восьмое февраля. В поместье сейчас подавали обед. Хельга молилась. Она потеряла счет времени. Единственные часы были под самой крышей часовни. Старые и ветхие. Она здесь уже месяц. Хлеб с водой и молитвы. Бесконечные молитвы. То, что по мнению матушки, должно сделать из нее того, кого она хотела видеть. Так хотела матушка и так хотел Бог.
 
Она пыталась убедить себя, что сделала все правильно, но воспитание ей говорило, что она просто пошла на поводу у этой суки. Достала ей эти проклятые колеса, подставила под удар себя, свое будущее и жизнь отца. Разочарование, страх, позор. Сердце не выдержало потрясения и метала прутьев решеток. Все, чего он добивался всю свою жизнь, все что строил разрушила всего лишь одна глупость его дочери.
 
Есть вещи, не входящие в план божий. Эта вещь имела фисташковые волосы и хвост. Третье марта. Эта вещь стоит у изголовья ее кровати и зовет с собой. Глубокая ночь. Еще часов пять до того, как колокола позовут на утреннюю молитву. Хельга должна быть «приличной леди», но почему она тогда идет за этой грешницей? Прочь из этого монастыря, прочь от матушки. Прочь от всего.
 
Зазвонил будильник на аккуратных часах на ее столе. Осталось десять минут. Она поправляет аккуратно разложенные ручки, ставит папку на свое место, протирает стол небольшой тряпочкой. Ни пылинки. Все чисто и идеально. Пора идти.
 
«Приличные леди» не ночуют в ночлежках, не бродят по подворотням. Но Хельга всюду идет за ней. Рассказывает о своей жизни, учит говорить, соблюдать правила этикета. Снова декабрь. Двадцатое число, если она не совсем потерялась во времени. Перед ними ее поместье. Ночь. Изредка в темных окнах вспыхивает отблеск свечей – прислуга готовит дом к утру. Теперь они стоят у дверей комнаты матушки, открывают их. Они внутри. Матушка спит. Элеанор вкладывает нож в дрожащие руки Хельги, подталкивает вперед, смотрит на то, как она раз за разом вонзает холодное лезвие в мягкую плоть, улыбается.
 
Она обещала взять вину на себя. Она взяла. И исчезла из ее жизни. Растаяла как снег по весне. Дала шанс снова стать «приличной леди». Бросила ее одну в этом проклятом поместье. Благодарна она была ей или ненавидела? Она сама не знала. Она ненавидела этот дом. Ненавидела запах пыльных ковров и дорогой мебели. Но теперь любит вспоминать, каким цветным пламенем это все горело. Целую ночь, пока не остался лишь обугленный остов от ее дома, от ее прошлого, от ее вечного распорядка. Наверное, тогда она впервые почувствовала себя так, как чувствовала себя эта бродяжка.
 
Пять лет прошло. Теперь она не «приличная леди». Теперь она детектив Хоффман. Она с улыбкой задвигает за собой решетчатую дверь лифта. Толчок. Со скрипом кабина спускается вниз. Наконец она ее нашла. Наконец они смогут с ней поговорить.
©Eleanor

• Владение огнестрельным оружием и приемами рукопашного боя;
• Знание светского этикета;
• Обширный опыт в проведении оперативно-розыскной деятельности;
• Глубокие познания в теологии;