биография
   Много столетий назад, предки Сорена прибыли на острова Хранителей с острова Бауна, воспользовавшись внутренними и внешними неурядицами в столице Бальтазаре. Один из людских народов, мало чем отличный от других людей; живя в постоянном соседстве с Туманами и их обитателями, среди людей было немало измененных и их потомков, а опасности, грозящие с окраин острова, вынудили ожесточится и сплотиться дабы выжить. Когда остров Баун был обнаружен исследователями, поначалу, отношения были мирными. Однако, общая воинственность, недоверие к чужакам, а также перенаселенность в обжитых свободных от туманов местах, привели к экспансии на ближайшие острова, коими были острова Хранителей и близлежащие поменьше. Раздобыв и освоив технологии полётов на короткие расстояния, воспользовавшись внутренними неурядицами с Торговым союзом и очередной Войной Туманов, жители Бауна совершили ряд опустошительных набегов на северные острова, с целью грабежа и колонизации новых земель. Лишь спустя более полувека вторжение удалось остановить - многие переселенцы вскоре стали обыкновенными верноподданными, а лидеры племен и их дружины встали на сторону Бальтазара, по итогу, склонив чашу весов в пользу королевства Бальтазара. Таким образом, появилась местная знать, откуда родом сам Кайсар.
   Далекого предка, основавшего род, звали Сореном - на языке, означает "седьмой". Говорят, его так назвали потому, что он был седьмым сыном в семье, и отцу было просто лень придумать имя пооригинальнее. Ничего необычного, и человек этот так и остался бы простой точкой в книге истории, если бы у него также не было семеро сыновей. Бытует легенда, что седьмой сын седьмого сына достигнет величия, и таковым стал седьмой сын Сорена, также именуемого Сореном - в их семье почти всегда было туго с фантазией. Именно он завоевал себе и своим потомкам земли на восточном острове Хранителей. С тех пор и поныне, те земли принадлежат им, уже на правах знати.
* * *
   В семье, Кайсар был вторым сыном из трех, и третьим ребенком вообще. И как подобает уступающему по старшинству сыну, его с детства готовили к военной карьере. С этого и начались расхождения во взглядах с семьей - тогда как родители и старший брат тяготели к простой, незамысловатой демонстрации грубой силы, Кайсар больше склонялся к искусствам и более элегантным решениям вопросов. Как бы то ни было, к его мнению особо не прислушались, определив Кая в военную академию, после которой он вступит в ряды Часовых - военизированной организации, ставящей своей целью патрулирование окраин островов, борьба с пиратами и разбойниками, сопровождение различных экспедиций вглубь Туманов и операции по спасению горе-учёных. Именно во время своей учебы и службы, Кайсар познакомился с двумя людьми, определившими всю его дальнейшую жизнь.
   Первым был Ленард Ворбан - инженер, выдающийся изобретатель, военный тактик и художник, писатель. Под началом этого человека, Кай учился, а после служил долгие годы, за которые он успел перенять многие идеи, а также, любовь к искусству, не требующего канонады пушек и нанесения множественных повреждений врагам. Именно благодаря Ленарду, он решился бросить спустя годы военную службу ради того, чтобы стать архитектором. Хотя Кайсар уступает своему учителю и его новаторскому образу мышления, немало знаний он почерпнул за то время, что они работали вместе.
   Вторым очень важным человеком для Кайсара стала Евангелина. Как и Кай, девушка обучалась воинскому искусству - явление необычное, так как в местах, откуда они родом, военное дело считалось прерогативой мужской части населения. И в отличии от Кайсара, с точностью до наоборот, Евангелина желала отправиться на поиски приключений вдали от дома, сражаться с чудищами и пиратами. Но самое главное - влекли туманы. Несмотря на то, что внешность у неё была как у простого человека - очень красивого, но всё же самого обыкновенного - Ева была одной из измененных. Эти изменения затронули саму душу. Кто-то скажет, что это дар, кто-то, что проклятие - с рождения, девушка "ощущала" Туманы, слышала тихие голоса оттуда, предчувствовала грядущие оттуда опасности. Закончив обучение, Евангелина стала навигатором, одним из лучших, ведь мало кто мог в её возрасте и при малом опыте ориентироваться в Тумане. С годами, она стала практически незаменимой для экспедиций.
   Кай с детства знал Еву, вместе они проходили обучение, какое-то время служили вместе в рядах Часовых - уже тогда он испытывал необъяснимые чувства к девушке. Со временем, это переросло в любовь, однако, к этому моменту, Кайсар уже сошел на землю и стал заниматься менее интересными вещами, чем гоняться за пиратами, но не менее важными. В ходе передела наследства, ему досталось некрупное баронство на севере восточного острова Хранителей, а чуть позже, Кай добился небольшого надела на мелком летающем островке под названием Гелль. Основал собственное строительно-конструкторское бюро, в котором работал: острова Хранителей тогда ещё слабо были интегрированы в общую экономику королевства, поэтому, Кай ставил своей целью развитие индустрии под своим началом; ему принадлежали добывающие рудники, расположенные на землях баронств. К его личным трудам относятся немало маяков и крепостей на северных островах, дирижабли разных классов, также, он построил приюты в Анвар-Селе и помогал в реконструкции некоторых приютов в Бальтазаре, не говоря уже о том, что спонсировал их деятельность. Как один из действующих часовых, Кайсар видел своим долгом помочь несчастным, заблудившимся в туманах и осиротевшим детям, неважно, простой то человек, зверолюд или измененный.
   Однажды, пути Кая и Евы вновь пересеклись. Девушка уже покинула ряды Часовых, вместо этого, подавшись в вольные наемники и собрав вокруг себя многих бывших учеников Университета. Всего их собралось шестеро, и когда Кайсар согласился присоединиться к группе, стало их семеро.
   В отличии от времен службы, новые экспедиции отличались авантюризмом и порой откровенным безрассудством. Их группа, иногда сопровождая ученых и магов, углубляясь всё дальше в туманы. Полагаясь лишь на дар Евангелины, они долгое время избегали пагубного воздействия древней магии. Вечно это продолжаться не могло: члены команды начали претерпевать заметные изменения, чем чаще и дальше они залетали в туманы. Возможно, Ева была защищена от изменений, а Кай относительно недавно вступил в группу, прочие же в их команде изменялись телом и рассудком. Видя это и не понаслышке зная о последствиях обращения, Кай опасался за жизнь Евы и свою. Всё ещё испытывая чувства к девушке, он добивался её руки и уговаривал спуститься с небес на землю. Других он также пытался убедить бросить столь опасные путешествия, пока не стало слишком поздно.
   Наконец, Евангелина прислушалась к его словам. Благо, её чувства к нему были взаимными, что решила оставить свои мечты о путешествиях, пускай и на время. Остальные же... Кто-то принял подобный ход дел, некоторые были категорически против, обвиняя его в разрушении их группы. Сильнее всего неприязнь возникла между Каем и Килбрю - лидером отряда и по совместительству, старым товарищем Сорена.  Тот сильно полагался на способности Евангелины, ни разу не подводившие отряд и приводившие к успеху. А где успех, там и выгода. К тому же, как подозревал Кай, Килбрю также был неравнодушен к Еве, пусть явно этого не показывал. Как бы то ни было, их с Евангелиной уход привел к фактическому распаду команды: одни решили примерить на себе гражданскую одежду, другие вернулись на военную службу, лишь некоторые решили рискнуть и продолжать экспедиции в Туманы...
   Чувствуя свою ответственность за совместное будущее, Кайсар хотел обеспечить Евангелину и себя всем необходимым. Старый и мрачный замок Нойштайн для этого не подходил - больше неприступная крепость, созданная не для удобства в ней живущих, а для выживания в условиях многолетней осады. Поэтому, Кайсар решил построить новый дом, и на это предприятие он не поскупился - на парящем острове Гелле был возведен монументальный дворец – настоящий Воздушный Замок не слишком богатый, это было не по карману барону, но при скромных возможностях он выложился на максимум своих возможностей. "Шато-Гелль" совмещал в себе столичную вычурность и практичность присущую пограничным замкам: изящество арочных изгибов и статуй перемежались с бойницами; сады, помимо живой изгороди, имели рвы, возникавшие в неожиданных местах; бьющие ключом фонтаны быстро превращались в колодцы при осаде.
   Кай сделал всё, чтобы обезопасить дом и их самих. Расчет был верным, замок должен был выдержать все мыслимые и известные архитектору беды. Увы, этого не хватило, когда их настигла неизвестность...

* * *
   У Евангелины к тому моменту родился ребёнок, и Кай чувствовал себя счастливейшим человеком во всём Кео. И в одну злополучную ночь всё это отняли у него. Налетевший с севера шторм окружил несчастный островок: выбил окна, сорвал с петель двери и вырвал с корнями деревья. Но стихия была бессильна против качественного бетона, железа и камня. Тогда Буря приобрела очертания невиданного доселе чудовища - существо походило на дракона, как в старых легендах. Защитники воздушного замка доблестно сражались, но были бессильны против порождения Тумана. Башни накренились, крыши залов рухнули на обитателей, горела сама земля и плавился камень с железом. Само основание острова раскалывалось и трещало по швам. И после самой долгой ночи в своей жизни, после многих часов отчаянного и безуспешного сопротивления, всё резко стихло. Лишь отдаленный гул откалывающихся от краев острова массивов, ругань и стоны выживших и одинокий детский плач разносились над полем побоища.
   Жена барона погибла в ту ночь – он долгое время молча прижимал её бездыханное тело, не обращая внимание на ожоги, раны и сочащуюся сквозь металл брони кровь. Евангелина стояла вместе с ним на защите замка, но выжил почему-то он. Он, и их малолетний ребенок. Придя в себя, Кай приказал помочь раненным, взять всё что можно было забрать с пепелища и покинуть остров, пока тот не развалился или не улетел в открытое небо. Мест на оставшихся летательных аппаратах едва хватало на всех, поэтому, не было возможности забрать мертвецов – свою жену Кайсар похоронил в руинах замка, вместе с остальными кто погиб в ту ночь. Вскоре, выжившие могли наблюдать с палубы, как части острова Гелль осыпаются, а основную его часть неотвратимо уносит вдаль, до тех пор, пока его очертания не скрылись в утреннем тумане.
   Вернувшись в замок Нойштайн, Кай почти не тратил времени на отдых и сон. Он поспешил сообщить о случившемся всем, в частности, обратился к правительству Бальтазара, Часовым и Университету. Многого результата это не дало: одни сослались на необходимость провести тщательное расследование случившегося, вторые высказали соболезнование и расписались в своём бессилии, третьи сетовали на аномальную активность туманов на северо-востоке и невозможность проверить, что там твориться. И это во время т.н. диффузии туманов, когда небеса и земля были безопасны от влияния туманов как никогда ранее. Тогда, проклиная всё и вся на чем свет стоит, Кайсар сам взялся собрать экспедицию.
   Своего ребенка, барон отдал на попечение директора приюта в Бальтазаре, своему давнему знакомому, наказав тому, чтобы ребенка определили в Университет, где он получит лучшее образование и сможет претендовать на наследство, если с бароном что-то случится. Своим родичам Кай не доверял, считая, что те попробуют установить своё влияние над неокрепшим умом ради собственных корыстных целей.
   Несколько недель велась подготовка: снаряжались дирижабли, подготавливалась команда, опрашивались свидетели и намечались пути. И вот, наконец, экспедиция отправилась в неизвестность во главе с самим бароном.
   И с тех пор её никого из ушедших не видели в течении года.

* * *
   Возвращение оказалось столь же неожиданным, сколь решение отправится в неизвестность. Из трех дирижаблей и нескольких десятков опытных пилотов, вернулось лишь одно поврежденное судно и лишь четверо из отряда, в их числе и сам барон. Сойдя на землю, он был мрачен, отказался рассказывать, что произошло за это время. Другие из его команды были более разговорчивы, однако, вскоре выяснилось, что сами многого они не знали, а то, что им было известно, приукрасили и переврали. Тайну экспедиции и её результат знал лишь Кайсар. Он незамедлительно взялся за дело. В основе своей, посещал библиотеки, искал редкие книги, общался с известными магами и учеными. И день ото дня становился мрачнее.
   Кое-кто из вельмож однажды рискнул напомнить барону о его ребенке, находившемся где-то в Бальтазаре, вдали от дома. На что Сорен ответил, что в курсе, и что ради его блага и безопасности, ему лучше оставаться в столице, следуя плану – получить образование в Университете. Барону будто бы не было дела до наследника, однако разумом и сердцем он понимал, что не сможет обеспечить ребенка родительской любовью и заботой в отсутствии матери.
   Как бы то ни было, у Сорена была конкретная цель изысканий повышающаяся и спадающая активность туманов, их обитатели и их классификация. Как с ними бороться. Что несла миру необузданная магия в течении двух тысяч лет и, на основании статистики, что принесет им уже в ближайшее будущее. Дошло даже до религиозных трактатов – сам Кай был человеком набожным, таким его воспитали и в такой среде он рос, но он никогда не ставил выше доказанных фактов и логики религиозные нравоучения. Однако теперь барон заинтересовался этим, в частности, проповедями Благооблачной Церкви и их обещаниями пришествия некоего бога. Сарнаута.
   Казалось, у этого вопроса нет адекватного ответа. Логику пришлось отвергнуть, на фоне этого, логику пришлось отвергнуть, обратившись к её тёмному брату – оккультизму. До этого алхимия, бывшее необходим для работы в конструкторском бюро, стала важна как никогда ранее, ведь сам Кай не обладал магическими способностями. Ему пришлось не только уйти от проверенных и законных методов познания, но и переступить через собственные принципы. Сорен принялся за эксперименты. Их целью было выяснить, как сильно могут повлиять туманы на живое создание, и как сильно могут развиться его способности. Начавшись с обычных животных, неестественные опыты не могли не затронуть людей. Сначала, незаметно, взрослых: пойманных преступников, бездомных, считавшихся без вести пропавшими. Как выяснилось, с возрастом, влияние магии действует иначе. Результаты не удовлетворяли, было решено свернуть ветку исследований, прекратив похищать взрослых. Но кто будет вместо них, вопрос был риторическим – главный вопрос, решится ли на это сам барон?
   В прошлом, да и настоящем тоже, барон поддерживал приюты, школы и церкви, совмещающие оба предыдущих начала – в отличии от себя в прошлом, Сорен начал активно интересоваться поступающими на попечение. Главным образом, его любопытство вызывали те, кто демонстрировал необычные способности или изменился под влиянием туманов. Всё начиналось с бесед, простых медицинских обследований. В худшем случае, это могло сойти за чрезмерную заботу об опекаемых. Пока исчезали бесследно взрослые люди, Сорен старался обеспечить выходцев из приютов маломальским образованием, дабы они не пополняли ряды попрошаек и оборванцев на улице, а стали достойной частью общества. Те из ребят, кто проявлял необычные способности, по рекомендательному письму, отправлялись в столицу, а оттуда – в Университет. Таким образом, этим людям и не только, открывалась возможность повлиять на этот мир, сделать его лучше, или хуже.
   Долгое время барон не решался переступить черту, ограничиваясь короткими и поверхностными опытами, которые можно было обратить вспять. Когда надо, применялся амнезиак, заставлявший подопытных забыть всё, что произошло. Тогда как жизнь взрослых, чьи души давно погрязли во тьме, уже ничего не стоила, детская простота и искренность, даже в среде сирот, с ранних лет познавших невзгоды мира и ожесточившихся, оставалась чем-то непреодолимым для Сорена. Но было лишь вопросом времени, когда он перейдёт и эту черту.
   К этому времени, он уже много лет вёл свою подпольную деятельность. В его замке и не только располагались лаборатории и мастерские. Многие из них днём обеспечивали потребителей привычными запросами: материалами, комплектующими для техники, самой техникой и горючим. Ночью же, здесь работали люди, назвать честными которых язык не повернется. Ученые и маги, инженеры, чьи методы считались отлично радикальными от принятых, а потому, выходившими за рамки закона. Одной из их целей, также формальной отмазкой, являлось использование полученных из руин древних знаний и адаптация их под текущие реалии. К примеру, нам известно устройство А, что было в ходу у древних, и воспроизвести которое невозможно ввиду сложности изготовления – зная принципы действия, мы сможем создать аналоговое устройство Б, которое по качеству хоть и будет уступать, основную задачу выполнит. Вроде бы всё в рамках закона (хотя о способах получения некоторых артефактов лучше умолчать). Однако, помимо этого, изучалось влияние туманов на живой организм, способы получения образцов тумана, его переработка и дальнейшее использование, существа, что обитают в нём. Даже среди подчиненных Сорена никто не знал конечной цели исследований, считая, что тот преследует личную выгоду, выражавшуюся в таких обычных вещах, как деньги, известность, политическое влияние и им подобных. Для барона это имело значение, но лишь как инструмент для достижения цели. Однако, обо всём по порядку.
   В какой-то момент, стали пропадать дети из приютов. Слишком мало, чтобы поднять шумиху, но достаточно, чтобы заподозрить неладное. Многие из пропавших нашли спустя сутки, естественно, они ничего не помнили из случившегося. Некоторые так и не вернулись. Пропажи происходили в Анвар-Селе, более-менее крупных городах островов Хранителей, а в последние годы, стали случаться даже в Бальтазаре. Это не было совпадением. Сорен пользовался тем, что в курсе всех событий в приютах, в которые сам вкладывался - кто и при каких обстоятельствах там оказывался. Конечно, оставаясь в тени, он действовал не как прямой правитель, а лишь меценат, один из многих. Но среди сотрудников затесались его люди, которые были подконтрольны только ему и снабжали необходимой информацией.
   Вначале, похищения носили бессистемный характер: пропадали независимо от расы, пола, вида; возвращались вроде бы прежними, без видимых изменений. Ограниченное порционное влияния тумана позволяло обратить процесс вспять, если эксперимент явно не приносил результата; порой, опыты заходили слишком далеко, процесс изменений оказывался необратимым. Тогда, барон просто «перетасовывал» подопытных между известными ему учреждениями – измененные отправлялись в Университет, где их бы с радостью приняли, конечно, перед отправкой заметались все следы своего влияния на процессы. Учитывая, что сам барон своими рекомендательными письмами отсылал подопечных в столицу, количество писем, как и подопечных, просто иногда уменьшалось.
   Порой, подопытные погибали. Больше, чем хотелось бы, но это необходимая жертва, так считал барон, по крайней мере, внушал себе. Несчастных хоронили на небольшом самодельном кладбище, близ родового склепа Соренссонов. Никаких имен, никаких памятников, лишь пустая открытая поляна, усаженная цветами…
   Ещё вначале своего скользкого пути, Сорен подмечал некоторых детей, которых коснулись изменения, вместо того, чтобы выбросить на мороз, избавиться любым иным способом, он оставлял их у себя в замке, вдали от посторонних глаз, давая им кров, воспитывая их как людей и, чего таить, верных прислужников. В конце концов, Сорен не мог полагаться во всем на наемников или ренегатов, порой не хватало личной преданности. Таким образом, пусть немного, он хотел загладить вину за то, что натворил и что собирался сотворить далее.
   Когда же наука сыграла свою роль, приближаясь к великому открытию, настал черед следующей фазы уже намечавшегося плана – веры. Два ключевых игрока в этой игре фанатиков – Благооблачная и Солнечная церкви, уже не были похожи на прежних себя. Тогда как одна ещё относительно недавно пыталась утопить Кео в крови, заставив уверовать в свои идеалы его обитателей, вторая много веков назад отошла от открытой борьбы, сменив молот на кадило. В такой среде росло немало мелких сект, вспоминались или вовсе не уходили местные верования. Барон, будучи не только образованным, но человеком набожным и в меру отчаянным, всё же искал на этой почве собственную выгоду.
   Власть над умами жителей островов, а в потенциале, всего Кео. Для этой цели ему понадобился бы проповедник «истины» - кто-нибудь харизматичный, с хорошо подвешенным языком, амбициозный и в меру смышленый. Но недостаточно, чтобы понять весь План. Это в первую очередь. Во-вторых, новое разжигание ненависти к последователям Благооблачной церкви – пускай прошло два века с их последних злодеяний, так просто из памяти людской злые дела не смыть, в отличии от добрых намерений. И нужно лишь подготовить почву, а в подходящий момент, найтись тот, кто укажет пальцем на «истинного» врага. И здесь не было личной неприязни барона к последователям Церкви, с некоторыми из них он имел дела в прошлом. Просто он расценивал её и их божество, Сарнаута - как врагов всему существующему.
   Так ради чего всё это? Что увидел Кайсар в своём путешествии? Чем движем барон Сорен? Обидой за прошлое, которое не вернуть; теряя последние моральные ориентиры и упиваясь своими возможностями, желая попасть в историю, как сумрачный гений: спаситель, злодей или просто безумный старик, живущий в древнем замке на краю света?
   Ответ очевиден лишь для безумцев и того, кому принадлежит План: создать Божество, которое предотвратит грядущую катастрофу и конец всего мира. Сорен убедился, либо убедил себя сам, что в Туманах притаилось нечто, что сметёт весь мир, каким мы его знаем. Будет ли это тот самый Сарнаут, которого восхваляют фанатики, дракон, что напал на замок, забрав жизнь его любимой, всё сразу или ничто на это не похожее – неважно. Значение имеет лишь то, что барон собирается предотвратить это способом, им же придуманным. Как некогда, его жена, Евангелина, обладала уникальным даром, изменением души, позволявшим ориентироваться в беспокойных туманах, находя выход оттуда целыми и невредимыми, так и сейчас, барон Сорен ищет способ не только воссоздать, но и превзойти эту способность, переведя её на новый уровень – смертный сам будет управлять Туманами, и их обитатели либо сгинут, либо склонят колени, если у них они есть. Для этой цели ему и нужны дети: мутации у взрослых часто ведут к внешним изменениям и перестройке организма, зачастую злокачественным, на выходе получая нечто совершенно другое, а главное, ненужное для цели; уже подвергнувшийся изменениям субъект, вероятно, продолжит изменяться по избранному пути. Сорену нужно совсем другое, что-то, чего возможно не существует – душа. Метафора или эфемерная структура, предмет споров научных и религиозных кругов. Именно последние должны стать предвозвестниками для нового божества, что будет жить среди смертных, обладая лучшими качествами, к которым люди могут стремиться, и защитнику от любых зол, особенно тех, что лежат за гранью человеческого понимания.
   Что будет после, Кай не знает. Быть может, добившись своего, барон найдет покой. Другое дело, находясь на полпути, он уже не может остановиться, зайдя так далеко. И никто его не остановит.
   Тем более, что он как никогда оказался близок к своей цели. Однажды, посетив Бальтазар, Кай столкнулся с особой, до боли напомнившею ему ту, кого он не видел давным-давно. И не мог увидеть, по вполне объяснимой причине, что она была мертва. Так считал, до последнего момента.
внешность
   Высокий мужчина (1.89 см), всегда поддерживающий осанку, с широкими плечами и вдающейся вглубь головой, что придает барону элегантность двери. Загар на лице и теле, выдающий в нём человека, расположенного к прогулкам и путешествиям на воздушном судне, поблекли, кожа местами приобрела нездоровый землистый оттенок. Лишь в зеленных глазах горит огонек, отличающий живого от мертвого при жизни. Волосы светлые, местами плавно перетекающие в седину, всегда коротко подстрижены, и дополнены окладистой бородой, также, тронутые сединой. Лицо вытянутое с высокими и выдающимися скулами, и глубоко посаженными глазами; со стороны лицо походит на неотесанный камень, так много в нём острых углов. Длинные руки, крепкие, как натянутые корабельные тросы; пальцы не лишены ловкости и подвижности.
   Весь эффект от внешней нескладности прерывается, когда невидимый простому людскому взору механизм приводит обычно неподвижного барона в движение: скоординированные и простые, словно действуя из принципов экономии, лишь необходимое для достижения цели. При этом, будучи человеком военным, он остается представителем знати, а значит, не лишенный некоторой доли показного артистизма и галантности в речах и действиях – главное, чтобы это не стало помехой.
   Его одежда почти всегда практична, в соответствии с летным уставом: прочная и утепленная. Из элементов можно выделить короткий плащ-пелерину либо плащ с капюшоном. Защитный шлем с забралом дополняет образ Алого барона, заодно, в комбинации с остальной броней, служит хорошей защиток от холодного и огнестрельного оружия.
характер
   Когда-то в прошлом, барона можно было назвать человеком чести. Сейчас, это словосочетание применимо в том случае, если вы не в курсе всех его дел. Сорен жесток, даже безжалостен, когда ему перечат или встают у него на пути. Его учили достигать поставленных задач, так и сейчас, он движется к цели, не задумываясь лишний раз о последствиях или цене.
   Улучшение и доведение до ума вещей, в частности, изобретений – его конёк. Вы не услышите о Сорене, как о гениальном изобретателе, однако, ряд мелких и крупных улучшений дело рук его компании или даже его собственных рук. Не будучи новатором, но часто пользуясь различными изобретениями, он хорошо понимает слабые и сильные их стороны, стараясь избавиться от недостатков, прибавив к достоинствам.
   Его практичность хорошо иллюстрируется двумя вещами: благотворительностью и благочестием. Деяния, не несшие прямой пользы и не располагавшие к этому, а демонстрирующие возможности сильного безвозмездно помогать слабым, были обращены на пользу планам Сорена. Так и с верой: оставаясь набожным человеком, барон воспользуется и этой человеческой чертою. Всё потому, что он верит, что когда его план воплотится, это пойдет лишь всем на пользу и послужит спасением для всех. Сам для Сорен искренне раскаивается в своих злодеяниях, и не верит в собственное прощение, как не верит в то, что другие когда-либо примут всю его идею. Ожидая однажды, на этом свете или другом, судилища для себя, вполне предсказуемо, что Сорен будет с отчаянной решимостью защищать всё то, к чему он шёл последние десятилетия.
   Вместе с тем, Сорен остается человеком, действующим из собственных представлений морали, пусть, сильно потрёпанной реальностью. Не из навязанного представления о добре, не из проповедей священников, а собственного чувства справедливости. Он может помочь нуждающемуся, попавшему в беду, практически безвозмездно; для него не пустой звук понятия дружбы, опекунства старшего над младшими либо ответственность командующего над своими людьми. Увы, всё это подвергается суровому испытанию, когда речь заходит о целях и методах их достижений, порой, требующих циничного взгляда на жизни, свою и чужие.
   С трудом терпит различных пиратов и разбойников - сказывается прошлая профессия. И хотя все средства хороши, а Сорен соблюдает условия сделки даже с таким отребьем, после окончания всех взаимных отношений, никто не гарантирует, что вы не окажетесь в тюрьме.

Способности
> Высокая выносливость. В то время как многие могут похвастать запредельной силой, сверхчеловеческой ловкостью или магическими способностями, простой солдат может сделать всё, что в его силах, чтобы сделать одно - выжить. И в то время, как судьба подвергает новым испытаниям, человек должен стойко принять и выдержать их, дабы продолжить двигаться к своей цели.
> Высокий порог интоксикации. Но лишь одних своих сил порой недостаточно, из-за чего, приходится пользоваться подручными средствами - тем, что доступно для понимания человеком. Частая работа в непростых условиях и использование алхимических стимуляторов пагубно сказывается на внешнем виде и работе органов, однако, улучшает усвояемость и повышает порог, с которого начинается отравление и разрушение организма.
Побочные эффекты: ухудшения обоняния и вкуса.

Навыки
> Опытный небоход. Не раз и не два отправлялся в путешествие в небесах и экспедиции, в которых приобрел опыт навигации и управления воздушным судном.
> Знаток Туманов. Проведя немало времени в экспедициях и патрулях, углубляясь в зоны аномалий, сведущ об опасностях, подстерегающих в тумане.
> Опыт ближнего боя. Не обладая сверхъестественными способностями или магией, человек может полагаться только на свои способности и возможности своего оружия. Таковыми в ближнем бою выступают мечи и кинжалы, также, владение топором, копьем и щитом. В крайнем случае, в ход пойдут собственные руки, ноги и защищенная шлемом голова.
> Опыт дальнего боя. Традиционно "не-рыцарское" оружие не осталось в стороне, благо, стереотипы не властны там, где видится практическая польза. В основном, используются ружья-карабины и пистолеты.
> Знаток алхимии: Практик. Создание и использование проверенных рецептов: исцеляющих и отравляющих зелий, укрепляющих и ослабляющих настоек, различных видов взрывчатых веществ.
> Знаток архитектуры, военной инженерии и строительства: Образован. В то время, как стили архитектуры являются увлечением всей жизни, использование технологий по прямому назначению, в частности, военному - то, чему его обучали.

> Обладает артефактом древних: Огнивом. Похожая на небольшую коробочку из металла с колёсиком, при повороте которого, вызывает синее пламя - нанося его на объект, воспламеняет точку нанесения синим пламенем. Таким образом, к примеру, проведя огнивом вдоль клинка меча, можно воспламенить его, усиливая повреждения от нанесенных ударов. Повреждения: стихийная магия, огонь. При помещении в специально модифицированное огнестрельное оружие, воспламеняет снаряды.
Также, огонь артефакта защищает от переохлаждения и магии льда.
Устройство требует регулярной подпитки алхимическим топливом.
> В непростом бою отдает предпочтения тяжелой броне, ко всему прочему, пуленепробиваемой: ввиду тяжести, много на себе не унесёшь, поэтому защита неполная и представляет из себя кирасу, шлем с забралом, наплечники, рукавицы.
> Питает страсть к перчаткам: кожаным, прорезиненным, шерстяным, шелковым; кавалерийским, лётным, алхимическим, латным.
> У Сорена есть родной ребенок.